Эка он завернул. Ничем не обязан… да плевать я хотел на то, что твою шкуру спас, когда ты свои руководством провалил то расследование об отравлении проституток на депутатской даче. Я же предупреждал… нет, шляпа давила на мозг и ты попер всем отделом в дебри. За что ФСБ чуть всем хвосты каленым железом не начало прижигать. Сразу же было понятно, что это подставная операция наших спецслужб. Все ведь было как по сценарию. Слишком идеально… а так в жизни не бывает. Не бывает идеальных и неслыханных преступлений… всегда что-то где-то подобное пролетало. Просто, больше надо уделять внимания изучению служебных архивов, а не выдвигаю/задвиганию ящика письменного стола при падении очередной пачки денег.

Проклятье, как же я все это ненавижу.

- Не волнуйся ты так. Мы тебя по старой памяти в наш госпиталь МВД положили. Врачи говорят, что ничего серьезного… так что, бегать еще будешь. Отлежишься тут. Я распорядился об охране. Врачи тоже предупреждены. Так что все будет по первому разряду. Ну, исключая танцовщиц и обедов из ресторана «Мадьяр». Я там тебе в тумбочку фрукты положил… бананы да апельсины. Ну, стандартный набор… сам понимаешь, не привык я кого-то по больницам проведывать. Давай, поправляйся. Я еще приду.

Я даже не кивнул ему. Его дело. Бананы, блин… ненавижу. А апельсинами буду голубей кормить на подоконнике. Конечно, когда нормально вставать смогу… чего-то я сейчас в себе прыти не чувствую. Да еще и курить хочется. Я пошарил рукой по тумбочке без особой надежды на обнаружение пачки сигарет. Да, сигарет не было… зато нашелся коробок спичек. Что же, уже половина желания исполнилась.

Вошел врач. У него было интеллигентное лицо с классическим выражением усталости от дежурства.

- Как вы себя чувствуете? – спросил он.

- Курить хочу, - прошипел я.

- У меня «Союз-Аполлон» в мягкой пачке. Устроит?

- Вполне.

Он достал пачку и выложил пять сигарет мне на тумбочку.

- Только сразу не курите. Сейчас к вам придут, откроют окно и вы покурите. Нельзя вообще-то в палате курить…

- Знаю. Спасибо. Я немножко. Так, никотином мозги хочу в кучу собрать.

- Это у вас не запрещенная литература? – спросил он, указывая на книгу.

- Нет. Так, читаю вот… иногда.

- Можно?

- Конечно.

Он взял книгу осторожно. Долго листал страницы, лишь на мгновения задерживаясь взглядом на строчках.

- Вот это очень хорошо звучит.

«Вода лилась из-под крана в огромную ванну, в которой дрейфовал целый флот бумажных корабликов. Они отчаянно вступали в сражения между собой, а их пластилиновые матросы с гиканьем шли на абордаж.

- Все это фата-моргана, - сказал Локки и поставил зубную щетку в стаканчик на полочку у раковины, - а вот кариес...»

Чего-то везет мне сегодня на чтецов. Ладно, терплю умно… Dimicandum[1]…

Он положил книгу.

- Я сейчас обход закончу и потом вы сможете спокойно покурить. Хорошо?

Я кивнул и закрыл глаза. Сразу же подступила тошнота. Хорошо я головой саданулся…

И все же меня не оставляло чувство, что это было все не случайно. Нет, они не хотели меня попугать… мне просто указали. Указали на что? Хороший вопрос… где искать стрелочку? Где увидеть перст указующий? Да, потолок в палате не слишком привлекателен для созерцания… я не видел, но догадывался. Я вообще в экстренных ситуациях очень умный… правда, бесполезноумный. Но хоть что-то. Приятно для самомнения.

Как я не пытался, попытка анализа натыкалась только на вопросы, ответы на которые получить пластом лежа на больничной койке – невозможно. Опять же, не исключаю и то, что это все же была случайность… да сомнительно мне. Не бывает в жизни мелочей. Все они так или иначе выстреливают в процессе. Иногда и совсем незаметно. Да, да… я помню о стреляющей палке… и о ружье на сцене… когда живешь так, как живу я, то очень явно понимаешь, что все имеет свое место быть. Главное вовремя наклониться перед надвигающейся стеной, чтобы не получить кирпичом в затылок.

Вообще-то, многие считают, что избежать неприятных ситуаций возможно лишь самолично их не создавая. Да, возможно… в какой-то части… предугадать ситуацию – возможно, но вот избежать ее полностью, когда группа факторов уже имеет доминантное значение. Здесь бесполезно убрать их или рассчитать возможный вред… скорее всего, лучше двинуть их вперед и глядеть за развитием событий, выстраивая комбинацию под существующую реальность. Т.е., нет смысла сейчас размышлять над байкерами… это уже свершенный факт. Надо действовать? А как? Как, как… учиться обращаться с костылями.

Судя по всему у меня ничего такого не сломано. Просто, состояние ушиба. Значит, активизировав волю я могу отсюда свалить довольно-таки быстро. Хм… легко подумать о таком. Я попытался шевельнуть телом… больно. Проклятье! И это наверняка при учете того, что меня обкололи всякой обезболивающей дрянью. Сразу же вспомнились «больничные» приключения принца Корвина[2] и губы поползи в легкой улыбке.

Вряд ли я принц. Хотя события вполне тянут на сказочные. Это как солдат и снайпер: солдат может пройти всю войну так никого и не убив, а снайпер – будет убивать. Это работа снайпера. У него есть право на выстрел смерти.

Только вот на снайпера я не тяну. Нет во мне не точной рассудимости, не приказа о действии/противодействии происходящему… но и не солдат. Так кто же я сейчас? Ага, балерина на больничной койке… типа меня отлучили от театра. Ладно, все это бред человека, который понимает, что временно находиться в таком положении, что может лишь всякий бред по мыслям из стороны в сторону перемещать. Просто, события развиваются… но я в них явно себя не ощущаю. Да, я перемещаюсь, но как-то без права на принятие решения. А ведь должно же быть… хотя бы видимость права выбора.

Может, все-таки надо было застрелиться, пока у меня было право на ношение табельного оружия? Умники считают, что пуля в голову – неплохо прочищает мозги и носит характер явного избавления от ненужных мыслей. Хотелось бы и мне eх ungue leonem[3]. Только вот не дано. Зверь хорошо спрятался… и не поймешь – охотиться он на меня или просто забавляется.

- Эльза… - простонали мои губы.

- Да, я здесь, - услышал я. – Не открывай глаза. Отдыхай…

- Это ты?!

- Да. Не волнуйся… я рядом… я здесь… я с тобой…

Я не верил в то, что я слышу. Мне очень хотелось открыть глаза и увидеть ее, но я не стал этого делать. Я знаю, что на чудо нельзя смотреть.

- Как ты? – спросил я.

- Нормально. Стихи только почему-то не пишутся… да еще и дождь никак не начнется. Ты любишь дождь?

- Нет, не очень… он мне напоминает слезы… слезы неба…

- Да? А мне кажется, что дождь омывает души… делает нас чище…

- Тебе есть, что смыть?

- Наверное, не знаю… я живу в этом мире, потому что мир еще жив. Мне говорили, что я – всего лишь песня этого мира. Меня сжигали на костре… мне кидали камнями в спину… мне рвали волосы из головы… палач опускал топор на мою шею… мне выжигали глаза… меня хоронили заживо… моей кровь поили бродячих собак… крысы грызли мои ноги до костей… тяжелый камень на шее тянул меня на дно… и я здесь. Сейчас. Рядом с тобой… а дождь все не идет.

- Detur digniori[4], - пробормотал я. – Я знаю, что eх oriete lux[5]. Но лишь eх oribus parvulorum[6] я смогу узнать почему habent sua sidera lites[7].

- Ты правда это хочешь знать? Зачем тебе это знание? Знание может убить…

- Я тоже умею умирать. Нет, не так как все остальные… моя смерть лишь на клинке Бога. Я смотрю в небо, когда мои ноги уходят в землю.

- Тогда… тогда такие будут тебе мои стихи…

Мне белой тенью сон закрыло…

Свеча в руке – я в дверь стучу.

Откройте! Отоприте саван…

Свеча в руке – в окно гляжу.

Кому стихи я подарила?

Тому, кто предал… кто убил…

Зачем ему свеча в руке горела?

Он ненавидел все… он – не любил.

Стучу я в двери тихой ночью…

Шумит листва и дождь идет.

Свеча в руке уж догорает,

А дом молчание хранит…

Я лягу на пороге мертвой.

Луна украсит ночь…

И мне присниться белый танец…

И улыбнется дочь.

Кому судьбу я отдавала?

Тому, кто пил ее смеясь.

Он знал о том, что я страдала,

Но уходил он не простясь.

И я страдала… пела болью…

Хочу скорей его обнять.

Но тихо здесь – я лягу мертвой.

Пора свече уж догорать…

Я открываю глаза. Я знаю, что ее уже нет. За окном ночь и дождь шумит по подоконнику. Разве я хотел, чтобы Печаль Третья была такой?